Решаем вместе
Знаете, какая помощь от государства необходима, чтобы реализовать свой потенциал на максимум?

 

Финляндия объявила войну СССР 25-го июня 1941 года.

Бои на Карельском перешейке началась 3-го июля 1941 года.

Чтобы избежать окружения советских войск в районе Выборга, войска получили приказ отступать. Вооружение в Выборгском Уре (укрепрайоне)  должно было быть демонтировано, укрепления взорваны. Финны прозевали момент отступления, что дало советским войскам выигрыш во времени. Но дальше всё пошло плохо.

22-го августа 8-я финская дивизия вышла на берег Выборгского залива.

24-го августа финские части начали переправу через заливю

Береговые батареи вели огонь по десанту, несколько раз его атаковали катера, топившие финские лодки даже таранными ударами, минимум, одно судно уничтожила авиацией. Но помешать переправе не смогли.

Для борьбы с финским десантом из частей береговой обороны, пограничников, школы бригады морской пехоты был сформирован Сводный отряд, размером примерно в батальон. Два дня пытались  отряд пытался сбить финнов обратно в море. На третий день подошло ещё два батальона из 5-й бригады морской пехоты, для огневой поддержки были направлены эсминцы «Сильный» и «Стойкий». Но вскоре Сводный отряд сам оказался под угрозой окружения и вынужден был отступить.

Финский десант уже 26-го августа перерезал железную дорогу и Приморское шоссе. В результате в окружении у села Порлампи (ныне Свекловичное) оказались три стрелковых дивизии: 43-я, 115-я и 123-я, а также 82-й полк НКВД, 101-й артиллерийский полк РГК и другие части.

Было приказано уничтожить военную технику и имущество и прорываться из окружения самостоятельно. Вместо того, чтобы собрать силы в кулак и пробить финский заслон (довольно слабый, особенно в первые дни), двигались кто куда. Один полк 115-й дивизии пробивался на Сартавалу и кое-кто дошёл. Большая часть подразделений 123-й дивизии пошла к старой границе, к своим вышли единицы. Большинство частей попыталась прорваться к порту Койвисто (ныне Приморск). При прорыве большая часть 43-й стрелковой дивизии сдалась в плен, в том числе и командир дивизии.

Кораблями Балтфлота, вывезли около 6000 человек. Указывается, что всего корабли вывезли более 16 000 человек, но в это число входили и пограничники, и части береговой обороны флота, и штатские. Потери были огромные, только пленных финны взяли около 9000.

По финским данным под Выборгом было захвачено более 200 орудий, 51 танк и 8 бронеавтомобилей, около 150 тягачей, более 1000 грузовых и легковых автомобилей, более 3000 лошадей и многое другое.

Остатки разгромленных соединений и частей 23-й армии отошли на старую границу, на рубеж Карельского УРа.

Всё вышеописанное носит название Выборгско-Кексгольмской оборонительной операции.

 

 

Отступление через Койвисто в августе 1941г.

Об отступлении частей через Койвисто в 1941году сейчас написано немало исследований. Но мне хотелось бы в память об Алексее Ивановиче Базарове, стоявшего у истоков создания Приморского краеведческого музея, поместить на сайт 2 письма-воспоминания, очевидцев тех событий.

 Письма были найдены в фондах музея в 1993 году, а их авторов, к сожалению,  не удалось найти.


 

 

 

 

 

 

Макаров Владимир Иванович,

 

красноармейц Отдельного Саперного батальона

Выборгского Укрепленного сектора КБФ

(Из фондов Приморского краеведческого музея)

Август 1941 года, г. Койвисто.

 

11 августа 1941 к вечеру мы прибыли в Койвисто.

12 августа нас, вновь прибывших  построили на плацу, и комбат Мельников объявил, что все пополняют понтонную роту. А меня назначили командиром отделения в электровзвод технической роты, т.к. у меня было высшее инженерно-техническое образование.

Командиром электровзвода был младший лейтенант Дроздов П. В.

Техника отделения состояла из 2х автомобильных АЭС (электростанций).     

Макаров Владимир Иванович

20 августа войска 23 Армии по приказу фронта стали отходить от Выборга, 24 августа финны высаживают десант между Вийпури и Койвисто, в районе речки Роккола. Против десанта направляются 2-е наши роты (были там и другие части). В боях с десантом погиб наш командир ст. лейтенант Мельников Николай Геннадьевич.

26 августа я получил задание вечером прибыть в военно- морской госпиталь и дать освещение. Мы прибыли к небольшому одноэтажному зданию, имевшему коридор по комнате справа и слева, и впереди одна большая комната, где и была развернута операционная.

Мы быстро дали освещение и стали помогать обслуживающему персоналу, которого было слишком мало.

Раненые прибывали в открытых машинах, а шел сильный дождь. Большинство раненых не имело никаких перевязок. Мы их разгружали, провожали в коридор, где их освобождали от мокрой одежды и направляли в операционную. Когда хирург попросил меня подержать у раненого ногу, которую он отпиливал ножовкой, я испугался, но он так посмотрел на меня, что я выполнил бы любое его приказание (белых халатов нам не дали).

Когда к середине ночи, напряжение спало, мы очистили коридор от трупов и отпиленных конечностей и стали ухаживать за ранеными.

Таково было мое первое боевое крещение. Это прдолжалось двое суток.

27, 28, 29 августа наше отделение было в боевом охранении  территории батальона от проникновения на нее лиц из отступающих частей армии от Вийпури., т.к. среди них было не мало диверсантов.

28 или 29 августа мы проводили в Ленинград понтонную роту со всей ее многочисленной техникой, но под Терийоки она попала под десант. Только несколько бойцов сумели вернуться в батальон.

31 августа (возможно и 30) получаю утром задание отбыть с машиной АЭС в армейский госпиталь, который располагался в 2х-этажной школе. Вскоре поступило распоряжение: машине с шофером вернуться в рапоряжение батальона, отделению остаться в помощь персонала госпиталя.

Вдруг к вечеру в госпитале была объявлена тревога. Начальник госпиталя вышел на улицу, показал на две баржи, стоящие у пристани, и объявил, что через самое короткое время Койвисто займут финны, и кто может - идет и грузиться на баржи, кто не может идти - остается на месте. Трудно забыть эту колонну идущих и ползущих раненых во главе с начальником госпиталя.

Я не знаю: что мне предпринять? Но в этот момент появляется боец и передает приказ: явиться в расположение батальона. Когда мы прибежали - нас ждала последняя лодка. Оказалось, по тревоге батальон эвакуировался на остров Тиуринсаари, куда вскоре прибыли и мы.

Примечание автора:

1.Только в середине 70-х годов, читая книгу, адмирала Пантелеева Ю. А. "Полвека на флоте", мне стало известно, что финны вошли в Койвисто лишь 2-го сентября поздно вечером. Они дали возможность эвакуироваться из Койвисто 28 тысячам солдат и офицеров.

2. Позднее в батальоне стало известно, что обе баржи с ранеными были потоплены, и с ними погибли две медсестры, прикомандированные к госпиталю, из медчасти нашего батальона.

СЕНТЯБРЬ - ОКТЯБРЬ  1941г.

 о. ТИУРИНСААРИ.

И так, мы на острове Тиуринсаари.

Что запомнилось в первые дни пребывания на острове? -круглосуточная круговая оборона острова, ночные дозоры, когда чертовски хочется спать, а объявлен приказ: за сон на посту - расстрел. К сожалению, так и случилось, через несколько дней батальон построили для приведения приговора над двумя сержантами кадровой службы, уснувшими на посту.

Но было и другое. Впервое время батальон расположился в местечке, что-то вроде поселка, и нам однажды показали настоящее кино «Антон Иванович сердится».

Вскоре все подразделения получили место своей постоянной прописки. Ночные бдения окончились. Наш электровзвод начал строить себе землянку и нести дозорную службу вокруг своего подразделения. Больше в течение 2х месяцев я не видел никого из других подразделений.

Принимал наш взвод участие в строительстве госпиталя в штольне в горе.

Запомнилось посещение финской деревни. При строительстве взводной землянки мы пошли за материалом в деревушку, где стояло с десяток отличных домиков. Мы решили разобрать только один, уж очень они были хороши! Построеные из брусьев, снаружи обшиты досками в шпунт и гребень и окрашены маслянной краской. Внутри - отопление от котла, встроенного в печь. Комнаты оклеены обоями типа линкруст.

4-го ноября мы покинули свою землянку, прибыли в один из заливов и приступили к строительству пирса. Основной задачей моего отделения было обеспечить бесперебойную работу электропил при валке леса.

6-го ноября к вечеру заканчивалась погрузка войск на суда и баржи. Всю технику сбрасывали с обрыва в море -  было очень жаль! Последними грузились саперы.

Мы погрузились на баржу, которая шла на буксире у небольшого судна. Мало было у нас надежды на благополучный исход нашего похода...

Но вот мы у пристани в Кронштадте, причалили почти рядом с покалеченным при бомбежке линкором "Марат". Было утро 7-го ноября 1941года...

Примечание. Мельников Н.Г., 1914г.р. в 50 г. прошлого столетия был перезахоронен на современное Братское захоронение.

 


Чапаев Иван Михайлович

Чапаев Иван Михайлович

 

ВЕРНОСТЬ

(Из фондов Приморского краеведческого музея)

В боевых действиях на Карельском перешейке в июле – августе 1941 года наши войска несли большие людские и материальные потери. По решению Ставки три стрелковых дивизии и другие части 50 стрелкового корпуса 23 армии отводились на старую границу. Отвод войск совершался не лучшим образом. Управление ими было нарушено, что порождало панику, распад единого 

целого соединения на мелкие группы, рассыпавшиеся в лесах юго-восточнее Выборга и пробивавшиеся на свой страх и риск к старой границе и Койвисто.

Противника сдерживали несколько батальонов морской пехоты, спешно переброшенных морем в Койвисто из Ораниенбаума, школа курсантов и другие небольшие формирования, в том числе партизанский отряд, сформированный из ответственных работников Койвистовского райкома и райисполкома. Все части, кроме пограничников, были подчинены командованию Выборгского сектора полковнику Румянцеву. Его задача состояла в помощи войскам, попавшим в окружение. Их выводили в порт Койвисто и эвакуировали в Ленинград и Ораниенбаум. Моряки достойно справились с поставленной задачей.

Ведя упорные бои в 8 - 10 километрах севернее поселка Иоханнес и на рубеже речки Роккала, они обеспечили выход из окружения около 20 000 бойцов и офицеров. Костяком морского полка, созданного решением Румянцева, была школа курсантов, которой я командовал. Высокий боевой дух и готовность драться с врагом до победы царили среди курсантов. Об их подвигах было опубликовано много очерков в газетах «Страж Балтики», «Советский моряк» и других.

Школа составляла арьергардный отряд, прикрывала отход морского полка с рубежа реки Роккала к Койвисто. Последний рубеж обороны мы заняли на восточной окраине города, включая лютеранское кладбище и развилку дорог. Шоссе, по которому отходили, обстреливалось из миномётов, однако стрельба меткостью не отличалась. В придорожных кюветах лежали раненые и выбившиеся из сил окруженцы. Курсанты поднимали их и устраивали на повозки, тачанки и оружейные лафеты. Всюду в лесах ещё раздавалась стрельба – это наши натыкались на противника, пробиваясь к порту. Многие из них пали в неравной борьбе, более смелые и организованные, отважные и удачливые достигали транспортов. Потом ночами смельчаки, избегая позорного плена, возможной гибели, с помощью подручных средств отваживались форсировать залив, чтобы достичь Бьёркского архипелага. Некоторым это удавалось. Акватория порта кипела от взрывов мин противника. Только плотные дымовые завесы позволяли транспортам, баржам и катерам выполнить свою рискованную работу.

Койвисто доживал последние минуты под советским флагом. Вражеское кольцо сжималось. Отходившее наше подразделение вело бой недалеко от порта. Наконец, и нам поступил приказ спешно следовать на посадку. Времени в образ. По пути к барже у Рыбацкой пристани я успел подскочить на своём Цезаре к дому, в котором жил до войны. Бросил взор в комнаты. Утварь, стол, кровать, шкаф – всё на месте. Поджечь дом, не было времени, ограничился тем, что перебил плетью все окна. Это было малое утешение.

Десантная баржа была почти загружена. Командир баржи капитан-лейтенант Покровский, как мне показалось, был «под градусом», больше орал на всех, чем разумно распоряжался. Он, подлая душа, наотрез, грубо запретил грузить на баржу боевое имущество школы, хотя были места и возможность. Моя перепалка с ним только обострила его упорство. Грозился отдать швартовы. От забулдыги всего можно ждать, и я уступил. В самом деле, не вступать же с ним в бой, хотя он и с капризами, но уполномочен командовать кораблём. Скрепя сердцем, пришлось столкнуть с берега в пролив четыре орудийных 

тягача, орудийные передки со снарядами, повозки с имуществом связи, двуколки, а главное – предать смерти с десяток лошадей. В числе обречённых, по злой воле Покровского (замечу, в 1942 году за тяжкие преступления Покровский и его военком были сурово осуждены военным трибуналом) оказался и мой любимец – конь Цезарь.

Трагедия в то время подстерегала каждого. Развёртывалась священная война за спасение Отчизны. Меня искушает желание поведать и ещё раз пережить печальную судьбу моего побратима, верного коня Цезаря. Он - активный участник тех тяжёлых боёв. Его судьба сходна во многом с людскими судьбами. В своей памяти я храню повадки, красоту, отвагу и преданность Цезаря. Его родина – Польша, там он прошёл суровую строевую службу в коннице. Хорошо был обучен  для верховой езды. Участвовал в кровавых атаках и рубке с фрицами, когда Польша подверглась нашествию. Потом горечь отступления и спасение в нашей стране. Его новая ратная служба началась в Краснознамённом Балтийском флоте. Судьба свела меня с Цезарем в 1940 году. Это был рослый, вороной масти, красиво сложённый, с добрым характером конь. Мы привязались друг к другу. Он словно предугадывал мои желания и легко исполнял их. В боях Цезарь был бесстрашен и сделал много добрых дел.

Когда убивали обозных лошадей рядом с Койвистовской кирхой, Цезарь, будучи привязаным к колесу разбитой тачанки, без седла, нервно топтался, прядал ушами, видимо чувствовал неотвратимую свою гибель. Он не сводил с меня своих карих глаз, в них не было прежней веселости, а что-то скорбное, укоряющее. Дело прошлое, у меня не хватило сил, воли, лишить жизни Цезаря. Коновод Алексеев, как и я, остро переживал ситуацию. Он поклялся спасти коня, решил плыть вслед за баржей до безымянного островка на полпути, а потом на Бьёрке. Прямо скажем, решение, вряд ли осуществимое. Но Алексеев верил в силы коня, и я согласился. Как мог я простился с Цезарем  и ушёл на баржу. Убрали сходни. Корабль набирал скорость. Стрельба по акватории не утихала. Цезарь не шёл в воду, артачился, но выстрелы сзади заставили его решиться плыть за баржей. Алексеев держался за гриву, помогая Цезарю. Расстояние между конём и баржей быстро росло. Нам показалось, что конь смертельно устал, едва держится и вот-вот потонет. Но он всё же плыл к островку. На беду рассеялась дымзавеса, пушкари противника, видимо, больше из озорства, узрев лошадь и человека в воде, накрыли их залпом мин. Когда брызги рассеялись на том месте, где неистово вели борьбу за жизнь Цезарь и коновод Алексеев, была ровная зелёная гладь пролива. Я не мог сдержать слёз.

Школа курсантов с острова Бьёрке дней через 6 – 7 была переброшена в Кронштадт, а потом в Ленинград, где формировались шестая и седьмая бригады морской пехоты. Курсанты были назначены младшими командирами в этих бригадах. А я получил назначение командиром отдельного батальона бригады морской пехоты. Оборона островов Бьёркского архипелага продолжалась до октября 1941 года.

 Вновь встреча с Койвисто состоялась в 1944 году, когда освобождался Карельский перешеек.

Контакты

  Директор

  Овчинников Алексей Геннадьевич

  Телефон  8 (81378) 75 221

  188910, Ленинградская область,
  Выборгский р-н, г. Приморск,
  ул. Заводская, д. 5.



ЧАСЫ РАБОТЫ

Режим работы:

Вторник - суббота с 10:00 до 18:00. Касса до 17:30 (музей закрывается на вход).

Выходные дни: понедельник, воскресенье.

Каждую среду с 11:00 до 17:30 в музее проводится бесплатное экскурсионное индивидуальное обслуживание для посетителей всех категорий.

При посещении музея рекомендуем использовать средства индивидуальной защиты (маски).